Огонек проспала до рассвета, а затем они с Адой весь день готовили еду и кипятили воду для горячих напитков. Мужчины по очереди подходили, чтобы согреться и высушить мокрую одежду, но Черный Рэм бессменно оставался у руля судна на протяжении двадцати двух часов, пока они не бросили якорь в Лейте.

Глава 36

В Шотландию пришла зима. К счастью, беглецы быстро преодолели четыре мили, отделяющие Лейт от Эдинбургского замка, где Рэм и Хит уединились с Джеймсом Стюартом, чтобы как можно полнее изложить королю все, о чем они узнали в Англии. Привлечь Хита для сбора информации было очень удачной идеей, ведь цыгане свободно переходили из города в город, люди им доверяли и часто рассказывали такое, о чем не поведали бы даже своим соседям.

Джеймс созвал в Эдинбург всех своих советников и глав приграничных кланов. В течение зимы надо было решить, стоит ли объявлять войну Англии. Суровые мо розы, обычные для Шотландии, прекратят набеги в глубь страны, и англичане ограничатся мелким разбоем на границе. Каждый из присутствующих мог высказаться и дать совет, но право окончательного решения принадлежало только королю. Епископы во главе с Элфистоном и Битоном возражали против военных действий и стояли за мир любой ценой, считая, что в открытой войне Англия окажется сильнее Шотландии. Некоторые из глав кланов настаивали на немедленном нападении, другие соглашались, но полагали, что лучше подождать до весны. Большинство голосов было за выжидательную тактику. Если Англия объявит войну Франции, то для Шотландии угроза исчезнет. Пусть этот подлец Генрих Тюдор просадит все накопленное его папашей на войну с Францией и постарается завоевать ее. Пусть направит солдат, оружие и корабли против южного соседа — тогда он не сможет развернуть полномасштабную войну против северного.

Джеймс Стюарт не менял своих решений. Он напомнил вождям кланов, что Шотландия подписала договор с Францией, согласно которому обязуется вступить на территорию Англии в случае англо-французской войны. В конце концов шотландский король объявил: зимние месяцы использовать для набора в армию в масштабах, каких страна еще не знала. К оружию призывались 14 графств. Стюарт отчеканил:

— В Шотландии правлю я, а не Тюдор, и, если потребуется, это будет начертано огнем и кровью!

Ботвелл яростно поддержал короля:

— Я сожгу Карлайл! — заявил он.

Дуглас пытался уговорить короля быть практичнее. Конечно, создание огромной армии за время передышки — мудрое решение, и с такой силой англичанам придется считаться, но не будет ли достаточно лишь продемонстрировать ее на границе? Рэмсей также резко выступал против союза с Францией.

Оставшись наедине с Ангусом, он поделился с ним сведениями, которые скрыл от Джеймса. Хит рассказал Рэму, чтб королева написала в своем письме братцу Генриху. Выслушав, Ангус пренебрежительно махнул рукой.

— Не понимаю, о чем это ты, парень.

— Ангус, ты старый хитрец и прекрасно знаешь, о чем речь. Маргарет намекнула, что Тюдоры могут скоро породниться с Дугласами. Тут и ребенок поймет, в чем дело. Она подразумевает, что в случае войны между Англией и Шотландией, Джеймса могут убить, Маргарет выйдет замуж за твоего сына.

Ангус смотрел на любимого племянника и в сотый раз сожалел, что не он унаследует графский титул. Рэм мог бы стать регентом при королеве и справлялся бы с этим намного лучше Арчи. Глава клана вздохнул.

— Рэмсей, ты знаешь, что шотландца хлебом не корми, дай только подраться. Каждый из нас наделен проклятой гордыней свыше меры. Посмотри в лицо фактам — война с Англией неизбежна. Джеймс Стюарт будет сражаться в первых рядах, он воин до мозга костей. Я не могу обеспечить его безопасность и не могу гарантировать победу Шотландии. Мой первейший долг — не перед страной и не перед Джеймсом Стюартом, а перед кланом Дугласов. Война, как буря, сметает цветы и оставляет на ветках бутоны. Сестра Генриха Тюдора уже сидит на нашем троне, и, если английский король победит, я хочу, чтобы Дугласы остались у власти. Подавив гнев, Рэм всерьез задумался над словами графа. Ангуса трудно было обвинить в предательстве. Весь клан выступает на стороне короля и будет сражаться с ним бок о бок. Под гербом, изображающим кровоточащее сердце, выйдут в бой больше солдат, чем может выставить любой другой клан. Но если Шотландии суждено пасть, то Дугласы подхватят и сохранят осколки своей державы.

С тех пор как король созвал совет, Тина почти не виделась с Рэмом. Она старалась поменьше общаться с придворными дамами. Иногда лишь выезжала на прогулку с Джанет Кеннеди и, если нельзя было избежать, принимала приглашение на ужин от королевы Маргарет. Но один только вид сестры Генриха Тюдора вызывал у Тины тошноту, уж слишком та была похожа на своего братца. Леди Кеннеди предпочитала компанию своей гувернантки. Они шили одежду для Рэмсея, украшали вышивкой белье Тины и занялись новым гардеробом для Ады, которой новые вещи доставляли такое же удовольствие, как и Огоньку. Когда Ангус пригласил леди на соколиную охоту и настоял, чтобы Ада сопровождала их, Тина принялась поддразнивать ее такой крупной победой.

Прошла половина ноября, прежде чем Рэмсей и Валентина смогли провести вечер вместе. Они ужинали в небольшой комнатке Эдинбургского замка. Камина здесь не было, и холодные негостеприимные стены, окружавшие их, заставляли лорда и его невесту с тоской вспоминать родной замок. Пусть он носит прозвище Грозный, зато имеет теплую, домашнюю, даже роскошную обстановку, по сравнению с этой грудой серого камня. Рэм отодвинул тарелку и долил бокал Тины.

— Если бы в этой бутылке сидел джинн, я бы попросил его исполнить одно мое желание, но я не хотел бы стать бессмертным или разбогатеть, как Крез [27] .

Подойдя к невесте, он положил руки ей на плечи и наклонился, прикасаясь губами к уху женщины. Огонек погладила лорда по щеке и игриво произнесла:

— Я знаю, чего бы ты пожелал, я и сама хочу того же.

Сегодня они были настроены подразнить, помучить друг друга. Ладони Дугласа скользнули ниже, он хрипло прошептал:

— От одной мысли об исполнении этого желания у меня пересыхает во рту.

— У меня тоже, — запуская пальцы в его волосы, ответила Тина. — Так хочется, что даже чувствую на языке этот вкус, — нарочно продолжила она.

Рэм поднял ее на руки.

— Я не в силах противостоять своим грешным желаниям. И скажу тебе, чего хочу, если ты сделаешь то же самое.

Они торжественно посмотрели друг другу в глаза и хором произнесли:

— Шоколадных трюфелей мсье Бюрка!

Расхохотавшись, любовники упали на кровать. Лицо Рэма тотчас же стало серьезным.

— Я изголодался по тебе, дорогая.

Нежные руки лорда принялись раздевать Тину. Когда вся их одежда оказалась на полу, Огонек опустилась рядом с ней на колени. Дуглас сделал то же самое. Они обнялись и прильнули друг к другу, их губы слились воедино, никакая сила на земле не смогла бы сейчас разъединить пару. Лорд ощущал, что его невеста стала частью него самого. Только через час неистовые объятия и поцелуи утихли и любовники легли в кровать.

Рэм знал, что вся зима будет состоять для них из череды разлук, ему придется ездить по всей стране и набирать рекрутов в армию. Но сегодняшняя ночь принадлежала ему и Тине, и они выпьют ее до дна, насладившись сполна, как и положено двум любящим сердцам, созданным друг для друга. Огонь очага им был не нужен — этой холодной ночью они пылали от любви. Дуглас так долго мечтал о прекрасном теле своей возлюбленной, что его охватила дрожь, когда он почувствовал ответное желание. Проникнув вглубь Тины, он замер, пока они оба не ощутили пульсацию жизни, и тогда, медленно касаясь, лорд покрыл поцелуями виски, лоб и веки женщины. Его язык становился все настойчивее, он бился и проникал в потайные уголки так же, как и его плоть внизу. Так они мучили друг друга еще час, оттягивая неизбежный оргазм, который разлучит их. Последнее содрогание было столь глубоким и настолько удовлетворило обоих любовников, что казалось чем-то неземным. До самого утра Тина лежала в объятиях жениха.